Через всю свою жизнь Софья Луцевич (Тесленко), уроженка д. Новая Рудня, а ныне жительница Ельска, пронесла в своем сердце светлый образ отца, не вернувшегося с войны.
Мне было 6 лет, – рассказывает Софья Петровна. – Он погиб, вернее умер от ран в январе 1945 года на территории Польши. Сохранилась ли его могилка, не знаю…
Папа мой работал путейцем. Его все уважали. Он был добрый, душевный. Нас, троих детей, и маму очень любил. Такие отцы, как он, и сегодня большая редкость. Когда он уходил на фронт, мы все плакали, особенно убивалась мама, видно, чувствовала, что больше никогда не увидит своего Петю. Так оно и вышло…
Софья Луцевич с портретом родителей
От отца, Тесленко Петра Андреевича, остались у меня только трудовая книжка и портрет, где он с матерью, – оба молодые, красивые. В трудовой книжке послед-няя запись сделана 21 августа 1941 года: «Работу прекратил ввиду эвакуации Белорусской ж.д. в Советский тыл». А через два дня в Ельске уже вовсю хозяйничали гитлеровцы.
Где и как папа воевал, я не знаю. В книге «Память Ельского района» (с.341) слишком мало сведений о нем. Лишь можно узнать, что воевал он в 416-м стрелковом полку (какой дивизии, неизвестно) и что был сержантом.
Я помню, уже после войны приходил к нам его сослуживец и рассказывал, что отцу взрывом оторвало руку и он долго лежал, истекая кровью, пока его не нашли и не вытащили с поля боя санитары. Успей они раньше, может, и остался бы мой отец, Петр Андреевич, жив. И не пришлось бы нам, малолеткам, надрываться от тяжелой работы, помогая матери по хозяйству. Я в 8 лет серпом жито жала…
И в войну мы с мамой столько всего натерпелись, когда по лесам и болотам прятались от карателей. Фашисты ни малых, ни старых не жалели.
Детская память многое вычеркнула, щадя неокрепшую душу, но я хорошо запомнила, как бежали мы по лесу с коровой (она, кормилица, и спасла-то нас от голодной смерти), а та все время останавливалась и хватала ртом хвою, тоже бедная есть хотела. Фашисты все пожгли либо вывезли – ни сена, ни соломы не было. Мы своими маленькими замерзшими ручонками разгребали снег и доставали из-под него вереск. Им-то и кормили свою коровушку…
Жили в куренях, спали на сосновых лапках, ими же и укрывались. Зимой холод донимал, а летом – мошкара и комары. В одну из суровых военных зим ноги себе обморозила, а теперь на старости маюсь, не зная, куда себя от боли-то деть. Вся жизнь – сплошные страдания. Дочь рано из жизни ушла – внучку сама на ноги подняла. Сегодня только она да правнучек – мои радость и отрада.
Жанна Найман
