Эти пронзительные строки Михаила Исаковского острой болью отзываются в сердце уроженца д. Медведное Николая Васильевича Турчина, который, находясь вдалеке от родных мест, постоянно вспоминал о своей многострадальной малой родине.
Более 40 лет Николай Турчин прожил в Казахстане (в г. Павлодаре). Но на склоне лет потянуло в родные края, и в 2018 году он с семьей переехал в Мозырь.
Несмотря на свой преклонный возраст (родился в 1937 году), Николай Васильевич прекрасно помнит свое опаленное войной детство и полуголодную юность. Чаще всего в его памяти всплывают картины времен Великой Отечественной войны.
Когда началась война, Коле исполнилось всего 4 года. Но, несмотря на столь юный возраст, в его памяти на всю жизнь запечатлелась страшная трагедия 1943 года, когда фашисты сжигали его родное село Медведное.
— Летом, в один из июльских теплых дней, немцы нагрянули в нашу деревню, — вспоминает дедушка. – Расположились в местной школе. Как сейчас, помню: большая крытая машина, сзади которой была кухня, и две повозки лошадей с гитлеровскими солдатами. Запах дымящейся каши распространился по всей округе. И мне, мальчишке, так захотелось туда побежать. А я в это время был у бабушки, дом которой находился рядом со школой. Пришел, чтобы смородины домой нарвать. У бабушки росла желтая и красная смородина, очень крупная и сладкая. Немцев я тогда еще не боялся. К тому же они вели себя совсем мирно. Играли на губной гармошке, пели и танцевали.
Я подошел к немецким солдатам, совершенно не опасаясь их. Один, увидев меня, заулыбался и что-то залопотал на своем языке. Затем он пошел в школу, где расположился их отряд, и вынес мне баночку консервы. «Киндер, гут», — повторял чужеземец, отдавая мне гостинец. Я с радостью принял подарок и со всех ног помчался к бабушке. Та спросила, где я взял консервы. Услышав мой ответ, покачала головой и велела бежать домой, где меня ждали мамка с папкой и три моих брата (я был старшим в семье).
А на завтра немцы приказали всем жителям д. Медведное собраться возле конюшни. А кто не придет, того расстреляют. Пришли все. Фашисты вместе с полицаями всех построили в три шеренги. В первой стояли женщины с малыми детьми, во второй – молодые хлопцы и девчата, а в третьей – старики. Все были встревожены, женщины плакали… Люди посматривали на кучи соломы и стоящие рядом канистры – все это было приготовлено возле конюшни. А напротив ворот расположился пулеметчик. Как потом оказалось, нас всех хотели сжечь…
Но, видимо, Богу тогда было угодно сохранить жизни медведчан. Откуда ни возьмись появился высокий офицер. Он прошел вдоль шеренг, заглядывая людям в глаза. Потом обратился по-немецки к переводчику. Тот перевел слова офицера: «Господин офицер пожалел вас. Он надеется, что вы не будете помогать лесным бандитам». Затем он приказал от каждого двора принести по 10 яиц и курицу со связанными ножками. Переночевав в Медведном, немцы утром уехали, как потом выяснилось, в д. Валавск. Там они убили, заживо сожгли в домах 250 мирных жителей.
Не минула страшная беда и нас, медведчан. Спустя какое-то время вновь нагрянули каратели. Но люди не стали ждать, пока их погонят на убой. Кто смог, убежал в лес. А кто не смог, того безжалостно уничтожили. Очень много (до сих пор не установлена точная цифра замученных и убитых мирных жителей) медведчан было расстреляно и сожжено фашистами. Каратели полностью сожгли всю деревню. Единственное, что они пощадили, так это панский сад. Видимо, думали после войны вернуться и хозяйничать на наших землях.
Когда дома наши сожгли, мы жили в лесу, возле самого болотца построили землянки и курени. При малейшей тревоге бросали все и бежали на болото, где можно было укрыться от безжалостного врага.
Когда пришли советские войска и освободили нас от оккупантов, батьку моего мобилизовали. В бою за освобождение Мозыря он был ранен в ногу. После лечения в госпитале снова на фронт. При форсировании реки Одер отец погиб. Мама получила похоронку 24 апреля 1945 года. Совсем чуть-чуть не дожил до Победы. Мало кто из мужчин вернулся домой живым и невредимым. Более 100 жителей д. Медведное, славных воинов и партизан, отдали свои жизни в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами.
Очень тяжело было остаться без кормильца. После войны голод был страшный. В 1947 году весной мы, дети, бегали по полю и собирали гнилую картошку, из которой мама делала котлеты. Но что это были за котлеты, лучше не вспоминать. И, тем не менее, мы выжили. Мать (Царствие ей Небесное) всех четверых на ноги поставила. В честь нас, сыновей, были посажены возле дома 4 дерева. Говорили: «Четыре дерева – четыре сына».
Деревня наша, благодаря трудолюбию и упорству жителей, возродилась из пепла. Отстроили дома, ферму, магазин, школу, клуб… Так, по переписи 1959 года в Медведном уже было 140 дворов и 484 жителя. Колхоз (до войны назывался «Победа») возглавил бывший фронтовик Иван Засинец.
В 1953 году (мне тогда еще и 16 не исполнилось) устроился работать на МТС в Скородное. Нас троих парней поставили ремонтировать колхозные плуги и сеялки. Зимой, в морозы, руки на костре отогревали – и снова в мастерскую. В 1955 году я уже работал прицепщиком на тракторе – еле уговорил, чтобы взяли. А через год уже самостоятельно трактор водил, пахал, сеял, перевозил грузы. В 1957 году призвали в армию. После службы домой не вернулся – подался осваивать целину…
Подготовила Ирина Дарина
