Анна Владимировна Окулова, несмотря на 70-летний возраст, всегда бодра, весела и полна оптимизма. Судьба этой женщины сложилась удачно, а вот ее родным не суждено было и родиться. А всему виной война…
Рассказывая историю своей семьи, голос Анны Владимировны срывался, а на глазах то и дело блестели слезы:
– Наша семья была родом из Заболотья. Мой дедушка Николай Павлович Трошко со своей семьей жил в этой деревне, а его брат Павел Николаевич Трошко – в соседних Ремезах. Дед Павел, имея только несколько классов образования, строил дома, которые стоят и до сих пор. У моего дедушки Николая было девять детей, и все бы хорошо, если бы не проклятая война.
В начале войны мою маму угнали в Германию, где до самого освобождения она работала на сельхозработах. Я родилась в январе 44-го года. Но о тех ужасных событиях, которые произошли в Заболотье, рассказала моя тетя Феодосия Николаевна Трошко, которая, пережив весь тот ужас, осталась единственной живой из всей семьи. Просто невозможно представить, что ей пришлось пережить в те дни, какая душевная рана ей была нанесена, как она, бедная, потом прожила всю свою жизнь.
Тетя Феодосия рассказывала, когда каратели окружили деревню и стали сгонять людей к гумну, она спряталась за завалинкой (тогда заборов не было, а были такие ограждения из бревен). Потом заползла в яму у колодца. А когда каратели отвлеклись, загоняя людей в сарай, она ползком добралась до леса и пряталась там, хотя ее еще долго искали. А после побежала в Ремезы к дяде Павлу. Как потом рассказывали жители деревни, которые смогли выбраться из горящего гумна, дедушка Николай Павлович сломал входные ворота, чтобы люди смогли убежать. Его возле тех ворот и застрелили. Люди стали разбегаться: кто спрятался за гумном, а кто сразу побежал к лесу, который был рядом. Эти нелюди стали их расстреливать. После войны те, кто остался жив, еще долго благодарили мою маму и тетю Феодосию за то, что их отец, мой дед, дал им возможность жить. Сейчас на месте, где стояло гумно, в котором сожгли людей, стоит памятник. В тот же день сгорела и моя бабушка Анна Константиновна вместе со своими тремя детьми, а она на тот момент была беременна десятым ребенком. Хоронила ее тетя. Она рассказывала, что от огня живот прогорел, и там лежал ребенок. Похоронили мою бабушку не вместе со всеми в общей могиле, а на месте их сожженного селища. Потом на этом месте выросла березка. Когда я туда приезжаю, так ей и говорю: «Здравствуй, бабушка». Кто знает, если бы моя мама не попала в Германию, какая судьба ее ожидала. Может, на свет не появились бы ни мои братья, ни я.
Хочется только хорошими и добрыми словами вспомнить мою маму Марию Николаевну, которая перенесла плен, тяготы послевоенной жизни. Она вырастила четверых детей. Всю жизнь мама помогала всем, кто просил о помощи, выполняла любую работу, и люди к ней тянулись.
Василий САКУЛА
