Прошло 37 лет со дня аварии на Чернобыльской АЭС, крупнейшей техногенной катастрофы XX века. В ее ликвидации принимали участие тысячи советских людей, в том числе и ельчане.
О своем участии в ликвидации последствий от аварии на ЧАЭС рассказывает уроженец г. Ельска Александр Авраменко:
Тогда мы до конца еще не осознавали, что произошло на самом деле в Чернобыле и почему так опасно находиться в зоне заражения. Ничего не зная о радиации, поначалу даже не задумывались о том, насколько опасно то, что не имеет ни цвета, ни запаха. Страха никакого не было. Даже бравировали: мол, каждому своя война досталась. Дедам – Великая Отечественная, отцам и братьям – афганская, а нам – чернобыльская… Осознание постоянно присутствующей опасности пришло, но не сразу…
В зоне мы находились с 4 августа по 14 сентября 1986 года (целых 40 дней!). Обеспечивали связь между подразделениями и охраняемыми объектами, собирали информацию и передавали собранные данные в Москву. Поселили нас в школе, в классах обустроили казармы.
Август выдался жарким. Хотелось раздеться, полежать на прохладной траве. Но только кто-нибудь приляжет на зелененькую травку, как наш прапорщик тут как тут. «Ты вот лежишь здесь, а под тобой дозиметр зашкаливает!» – говорил он строгим тоном. И солдат тут же вскакивал, оглядываясь по сторонам.
Дежурным по казарме было приказано по нескольку раз в день мыть пол, протирать пыль, в которой, по словам прапорщика, таилась та невидимая, но очень страшная угроза (с тех пор не переношу запаха пыли, так как она ассоциируется у меня с радиацией).
В лесах появились белые грибы с сорокасантиметровыми шляпками – офицеры просто давили их ногами, чтобы никто не собирал. Кстати, грибы до сих пор не рекомендуют собирать в загрязненной зоне. Они, как губка, впитывают в себя радионуклиды.
Налились яблоки в садах – огромные, краснобокие, сочные и ароматные. Манили сладкие груши, сливы… Помидоры на покинутых грядках покраснели… Но нам, личному составу, строго-настрого запретили их трогать.
Мы, конечно же, старались следовать запрету, пока кто-то из ребят не прочитал в газете «Правда» (свежую прессу нам доставляли исправно) статью слишком «знающего» физика. В ней говорилось, что фрукты в чернобыльской зоне можно есть. Они вовсе не опасны. «Чтобы набрать максимально допустимую дозу, надо съесть не менее 300 кг», – писал тот физик (кстати, доктор наук). Поверив профессору, многие стали тайком от прапорщика лакомиться сладкими яблоками и грушами, за что потом и поплатились собственным здоровьем, а некоторые и жизнью.
Не знаю, живы ли мои сослуживцы… Мне, например, пребывание в 30-километровой зоне аукнулось тяжелым заболеванием почек: перенес тяжелую операцию, теперь вот живу с одной почкой. Инвалидность сняли, говорят, и с одной почкой работать можно…
Многие ликвидаторы ушли в мир иной в молодом возрасте. А ведь более шестисот тысяч человек участвовало в ликвидации последствий от аварии на ЧАЭС, спасая мир от радиации. Целых четыре года продолжалось строительство саркофага над четвертым энергоблокам, активно велась зачистка загрязненных территорий…
Александр Авраменко дату, 26 апреля, считает для себя роковой: она отразилась не только на его здоровье, но и заставила совершенно по-другому взглянуть на жизнь и окружающий мир. По словам Александра Михайловича, самое ценное на земле – это сама жизнь, а также жизнь и здоровье самых близких, дорогих людей.
Вместе с женой Татьяной Павловной (работает учителем русского языка и литературы в СШ № 2 г. Ельска) он воспитал двух замечательных дочерей. Старшая Анастасия после окончания БНТУ работает бизнес-аналитиком в одной из престижных фирм г. Минска. Младшая Мария, окончив в прошлом году Белорусский государственный технологический университет, начала свой трудовой путь инженером-конструктором на Минском заводе колесных тягачей.
Ликвидатор аварии на ЧАЭС по праву гордится своими дочерями и желает им здорового и благополучного будущего.
Жанна Найман
Фото из альбома
Александра Авраменко